Традиции в охране птиц

Зачем птицы нужны человеку — понятно. Но и птицам нужен человек, прежде всего его доброе отношение. На Земле уже не осталось уголков, где бы не сказывалась в той или иной мере его деятельность. Даже в Антарктиде. Ответственность за жизнь соседей по планете ложится на плечи «старшего брата». Благополучие вида в регионе может полностью определяться традициями, религиозными или мифологическими представлениями местного населения. Вот несколько красноречивых примеров.

Священная птица турков — белый аист — на территории Османской империи могла свободно гнездиться не только на домах, памятниках, но и на мечетях и дворцах вельмож. Но только не у греков. Они ненавидели аистов не меньше самих поработителей. Их гнезда в населенных пунктах встречались лишь там, где жили турки. С началом освободительной войны вспыхнула стихийная борьба и против аистов, как символа турецкого ига. В Афинах, Сире, Патрасе и других городах были уничтожены все гнезда. Численность белого аиста в Греции после 1830 г. значительно сократилась (Martens, 1966). Отношение греков к нему повлияло на распространение вида не только в Греции, но и в самой Турции. Английский путешественник Ч. Феллоуз (Fellows, 1839), описывая окрестности г. Милета, вспоминал, что греческие села легко узнавались не только по их чистоте, но и по наличию свиней и отсутствию аистов. В Измире в середине прошлого столетия они также гнездились лишь в турецкой части города (Gonzenbach, 1857). Что-то подобное произошло и в первой половине прошлого века в Грузии. Еще в 1820-х гг. белый аист гнездился в г. Ахалцихе на юго-западе Грузии (поблизости от турецкой границы!), но затем был уничтожен людьми (Радде, 1885). В настоящее время он обитает только в восточной части Южной Грузии (Абуладзе, Элигулашвили, 1986). Возможно в этом случае также сыграли свою роль напряженные отношения между соседними народами.

Подобная история произошла и с кольчатой горлицей — еще одной священной птицей турков (Грищенко, 1999в). По мнению многих ученых, первоначально ее расселение на юге Европы было связано с турецким завоеванием. До XIX века ее ареал практически не выходил за пределы Османской империи (Glutz von Blotzheim, Bauer, 1994). Европейцы настолько прочно связали эту птицу с турками, что во многих языках она по сей день называется турецким голубем или турецкой горлицей (например, немецкое название — Turkentaube, французское — tourterelle turque, испанское — tortola turca, финское — turkinkyyhky, словенское — turska grlica и т. п.). По мере распада Османской империи произошло сокращение ареала кольчатой горлицы. На рубеже XX века за ее пределами эта птица гнездилась лишь локально, причем преимущественно в местах, где осталось турецкое национальное меньшинство или исламизированное население — в Боснии и Герцеговине, Черногории, Албании и т. д. (Glutz von Blotzheim, Bauer, 1994). Дальнейшее ее расселение, которое так поразило ученых в XX веке, стало возможным лишь спустя несколько десятилетий, после того, как старые обиды были в значительной степени забыты. Все-таки выражено синантропная птица может гнездиться в населенных пунктах только при условии хотя бы нейтрального отношения к ней людей.

И еще о белом аисте. В Европе он неуклонно расселяется на восток и северо-восток. В последние годы численность вида стала повсеместно возрастать, и это расселение ускорилось. Насколько быстро птицы смогут обжиться на новом месте, во многом зависит и от того, как их встречают люди. В России отношение к аистам более прохладное, чем в Украине или Беларуси. Это отмечал еще А.В. Федосов (1957) для Брянской области. Традиция постройки искусственных гнездовий распространена гораздо меньше, особенно в областях, где белый аист начал гнездиться совсем недавно. Иногда его вообще встречают в штыки. Например, в дер. Заречное в Мордовии весной 1995 г. появился белый аист и начал строить гнездо на телеграфном столбе. Вскоре появилась вторая птица и подключилась к работе. Увы. Недостроенное гнездо было разрушено местными жителями из боязни, что аисты повредят их посевы огурцов (!). Это был первый случай гнездования белого аиста в Мордовии (Лапшин, Лысенков, 1997). Несостоявшийся, к сожалению. В середине 1970-х годов пара аистов предприняла попытку загнездиться в пос. Павловская Слобода Московской области. Но после гибели одной из птиц от рук подростков другая вскоре покинула эту территорию. В последующие годы здесь отмечались лишь одиночные черногузы, гнездиться и не пробовавшие (Бутьев и др., 1998).

Там же, где аистов встречают по-другому, и результат бывает иным. В с. Трудовом Донецкой области эти птицы также появились впервые. Начали строить гнездо, и перебрали для этой цели все столбы от начала до конца села, но ничего у них не выходило. Дул сильный ветер, и ветки все время падали. Тогда на помощь пришли люди. По инициативе председателя местного колхоза сварили колесо и укрепили его при въезде в село. На нем и поселились аисты (Грищенко, 1996).

Исключительно важную роль традиция постройки искусственных гнездовий сыграла для закрепления белого аиста на северо-западе России. Первый случай гнездования его на территории Санкт-Петербургской губернии был зарегистрирован в 1894 г. После того как люди стали устраивать на деревьях гнездовья, аистов здесь стало больше. Однако вскоре численность пошла на спад, и черногузы отсюда исчезли. В Ленинградской области и смежных районах Новгородской вновь появились они лишь в 1970-х годах. И снова птицам помогли люди. Из 38 гнезд, известных к началу 1980-х годах, лишь одно располагалось на естественной опоре — старой липе, да и та вскоре рухнула. Остальные птицы гнездились на искусственных гнездовьях, водонапорных башнях и постройках. В дер. Ильмено до 1970 г. аистов не было вовсе. В 1978 г. здесь гнездилось уже 13 пар. А все благодаря К.М. Волкову, который начал массово строить гнездовья на деревьях (Мальчевский, Пукинский, 1983).

Другой красноречивый пример — хищные птицы. О более чем почтительном к ним отношении у различных народов в прошлом мы писали в соответствующей главе. Но со временем ситуация стала меняться. Человек увидел в хищниках прежде всего своих пищевых конкурентов. Это при том, что он уже намного меньше зависел от капризов и прихотей природы, чем его далекий предок.

Об истреблении хищных птиц написано немало. В «просвещенной» Западной Европе оно началось раньше — в XVIII—XIX вв., в «отсталой» и «патриархальной» Российской империи несколько позже — лишь в конце прошлого века и во многом как подражание Западу.

«Вредность» пернатых хищников закреплялась законодательно. С соответствующими для них последствиями. Принятый в Австрии в 1849 г. закон относил к вредным видам орлов, соколов, ястребов, коршунов, луней, филина. Их уничтожение разрешалось в любое время года и любым способом. Германские государства в марте 1818 г. приняли закон об охране птиц, полезных для земледелия. Но в охотничьем законе 1850 г. и в законе об охране птиц 1888 г. вредными признавались все виды, преследующие дичь или рыбу (Рахилин, 1999б).

В Германии только в королевстве Ганновер с 1705 по 1800 гг. было выплачено 624 087 премий за убитых хищных птиц. В XIX в. уничтожать хищников считалось престижным. За это не только выплачивались денежные премии, но некоторые государства устанавливали и налоговые льготы тем, кто убивал за год определенное количество хищных птиц. Знаменитые охотники даже отмечали своеобразные «юбилеи» типа сотого убитого беркута. На территории Германии около 1860 г. только орланов-белохвостов уничтожалось по 400 особей за год. Эта кровавая вакханалия продолжалась до недавнего времени. Бесстрастная статистика зафиксировала, что в Норвегии с 1900 по 1966 гг. убито около полумиллиона хищных птиц. В Дании с 1942 по 1966/1967 гг. — около 300 000. Во Франции в 1950—1960-е гг. убивали ежегодно от 100 до 300 тыс. хищников (Gensbol, Thiede, 1997). В США в 1920-х годах только в юго-западных штатах было уничтожено 20 000 орлов. Позже для истребления их стали использовать даже самолеты. Один известный пилот убил к 1955 г. 8000 беркутов (Grossman, Hamlet, 1964).

Во второй половине XIX в. лозунг «Бей их, гадов!» поднимается уже и в Российской империи. За истребление хищников принялись не только профессионалы, но и «любители». Киевский заводчик И.И. Марр, начитавшись немецкой литературы о вреде хищных птиц, развил бурную деятельность по их избиению. В ход шли специальные капканы, уничтожались птицы на гнездах, разорялись кладки. На протяжении нескольких лет было убито до 40 орланов-белохвостов. За весну уничтожалось до десятка змееядов (Борейко, 1992). Начавшаяся организованная кампания по борьбе с «вредными хищниками» была приостановлена революцией и гражданской войной, но затем вспыхнула с новой силой. Еще одна волна прокатилась в 1950—1960-е годы. Уничтожение хищных птиц было закреплено соответствующими положениями охотничьего законодательства и стимулировалось материально. На территории Черкасской области, по данным облсовета УООР, только с 1961 по 1969 гг. было отстреляно более 10 тыс. хищников. В лесостепи среднего Днепра ежегодно уничтожалось около 3,4 тыс. особей (Стригунов, 1986). Всего же в бывшем СССР до середины 1960-х годов истреблялось ежегодно 100—150 тыс. хищных птиц (Галушин, 1980). Выплата премий за отстрел пернатых хищников была прекращена в Украине лишь в 1969 г.

После всей этой кровавой вакханалии до сих пор, несмотря на все усилия природоохранной пропаганды, отстрел является одной из главных причин гибели хищных птиц на территории Украины (Грищенко и др., 1993). Подобная ситуация на Кавказе (Абуладзе, 1986) и во многих других регионах (Ortlieb, 1984; Bauer, Berthold, 1997 и др.).

Борьба велась и с птицами, на которых сейчас мало у кого поднимется рука. В начале нашего века одно из охотничьих объединений в Австро-Венгрии приняло решение начать отстрел белых аистов, которые «очень вредят мелким охотничьим животным». Местные крестьяне вначале подняли протест против этого, но среди них провели «разъяснительную работу» — аисты могут нападать также на домашних утят и цыплят (Rothermundt, 1905a). За уничтожение мелких наземных животных выдвигались претензии и против черного аиста (Rothermundt, 1905b), но главный его «грех», с точки зрения человека, заключался в том, что питается он в основном рыбой. Как рыбоядную птицу черного аиста истребляли во многих странах. Так, в Германии в прошлом веке за его отстрел выплачивались премии (Hormann, Richarz, 1996). Уничтожение птиц, разорение гнезд и сбор яиц происходили и в других странах (Creutz, Creutz, 1970; Schroder, Burmeister, 1974; Bauer, Thielke, 1982). Последнее гнездо черного аиста в Крыму, обнаруженное в 1917 г. в верховьях р. Сухой Альмы, было разрушено, а взрослые и молодые птицы убиты (Костин, 1983). В конечном итоге преследование человеком послужило одной из главных причин катастрофического сокращения численности этой птицы (Schroder, Burmeister, 1974; Грищенко, 1994; Bauer, Berthold, 1997; Brauneis, 1996 и др.).

Отрезвление наступило когда черный аист уже практически исчез на большей части Западной Европы. Традиции изменились, изменились и условия обитания птиц. Сейчас уже никому не придет в голову гоняться за черным аистом с ружьем. А если кто и попробует — будет не рад. Штраф придется платить весьма солидный. Строгая охрана дополняется активной поддержкой птиц — контроль состояния гнезд, постройка искусственных гнездовий и т. п.

Какие результаты может дать длительная и целенаправленная работа, хорошо видно на примере Нижней Саксонии. На территории этой немецкой земли в 1969 г. было всего 6 гнезд черного аиста. Станция по охране птиц в Люнебурге с 1960-х годов систематически занималась укреплением существующих гнезд и постройкой искусственных гнездовий. К 1969 г. лишь одна пара гнездилась в полностью построенном самими птицами гнезде (Makowski, 1970, 1974; Nottorf, 1978). Всего за 30 лет их было построено около 260. С 1966 г. отмечено 244 случая гнездования на искусственных гнездовьях (Nottorf, 1993).

Там, где ворона считают божеством, он пользуется преимуществом при существовании около человека. Действительно, среди индейцев и других северных народов существует табу на добычу этих птиц, и если какой-нибудь ворон попадет в ловушку, его следует немедленно освободить, спокойно объяснив, что охотник не стремился поймать птицу. Эти запреты на добычу воронов у северных народов довольно древние. Так, Г. Коллинз во время археологических раскопок в северо-восточной части острова Сант-Лоуренс, который был заселен человеком с 900 г. н. э., обнаружил остатки 45 видов птиц, добывавшихся эскимосами. Отсутствие костей ворона в этих остатках, по мнению Коллинза, свидетельствует о том, что в доисторические времена, как и сейчас, он считался священным, и эскимосы не убивали его. Возможно, поэтому вороны скапливаются у эскимосских поселений, проникают во многие северные города. На западе США, как и во многих других местах, ворон приспособился к жизни вблизи человека.

Однако на востоке США ворон — символ разрушения и человеческой дикости. Здесь, как и на большей части Западной Европы, он был уничтожен отравленными приманками, отстрелом и разрушением гнезд. Один из первых исследователей ворона в Германии И. Гете пишет, что только в одном графстве Мекленбург-Шверин за 41 год, с 1834 по 1875 гг. было отстреляно 10440 воронов. Подобным же образом с ними поступали переселенцы из Германии и Англии в Новом Свете. Они возлагали на воронов ответственность за гибель овец, так как часто обнаруживали их питающимися трупами павших животных. Воронов уничтожали вместе с волками и другими хищниками. Для приманки убивали несколько старых бизонов и начиняли их трупы стрихнином. Вороны погибали, поедая отравленную приманку и трупы других отравившихся стрихнином животных. Иногда вместо отравленных волков люди обнаруживали целые поля, покрытые трупами погибших от яда воронов.

Уничтожение воронов, как и других врановых, продолжается и в настоящее время. При этом во многих районах происходит то же, что и на востоке США: резкое сокращение численности воронов и многократное увеличение числа ворон. Возможно, это объясняется тем, что вoроны экологически связаны с крупными хищниками (волками, медведями), используя остатки их добычи, и крупными копытными, трупами которых они могли питаться долгое время. С исчезновением крупных хищников и копытных, численность воронов резко сократилась, а человек своими действиями способствовал исчезновению этих птиц из многих районов. Возросла численность тех врановых, которые питаются на сельскохозяйственных полях и свалках. В начале ХIХ в. ворон исчез из большей части штата Новая Англия, в это же время его не находили в штате Мэн и во многих других районах США (Хейнрих, 1994; Константинов, 1995).

Путешественники XIX века удивлялись доброму, терпимому отношению русского народа к ряду довольно беспокойных, шумных птиц. О. Финш и А. Брэм писали о российском городе Малмыше: «Поразительна терпимость, выказываемая здесь по отношению к грачам... Нужно слышать крик всех этих снующих взад и вперед птиц, то и дело вступающих в спор между собою из-за материалов для постройки гнезд, — крик, который прекращается на несколько часов ночью, чтобы составить себе понятие о мирном настроении и неизмеримом терпении людей, выносящих весь этот гам в непосредственной своей близости. За такие заслуги в деле охраны птиц можно было бы признать целые сельские общины почетными членами наших обществ покровительства животным». И дальше: «Вороны расхаживали без всякой боязни между домами, выдергивая с крыш солому (...). Скворцам в России и Сибири жить гораздо лучше, чем у нас, несмотря на все наши общества для защиты птиц» (Финш, Брэм, 1882).

Американец Берт Шварцгайлд из Калифорнии приехал в Италию с целью посетить гору Субазио, где св. Франциск Ассизский проповедовал птицам. Поднимаясь на эту священную гору, он обнаружил много валяющихся гильз — результат варварской деятельности итальянских охотников за певчими птицами.

В подавленном состоянии Берт поднялся на вершину горы, расстелил спальник и заснул. Во сне он услышал пение птицы, кажется соловья. Птица просила его защитить от охотников. Взволнованный видением, ученый спустился с горы и стал вести переговоры с местными властями о запрещении любительской охоты в районе Ассизы.

В результате в районе горы Субазио был создан резерват, где любительская охота была запрещена. Вдохновленный этой удачей, он продолжал проповедовать любовь к природе в духе св. Франциска, что привело к созданию Международной экологической организации — Ассизский Природоохранный Совет (Swan, 1990).

В ряде стран мира по сей день существуют особые сакральные территории, где многие животные находят себе надежное убежище. В Индии есть целая сеть священных рощ. На их территории встречаются многие виды животных и растений, сохраняются уникальные экосистемы. Исследования орнитофауны священных рощ, проведенные в окрестностях Калькутты, показали, что здесь выше численность птиц, подвергающихся прямому преследованию в других местах (Deb et al., 1997). Подобные священные территории сохраняются и в Тибете. На них даже нарушение тишины считается грехом, а лов рыбы или охота — преступлением. Например, священное оз. Манасарова — край непуганых птиц и зверей. Здесь даже филин может часами позировать перед фотокамерой. На озере запрещается не только ловить рыбу, но и плавать на лодке (Паклина, ван Орден, 2000).

Эти примеры еще раз подчеркивают главную идею: в настоящее время эффективная охрана птиц невозможна без перемены мировоззрения человека с антропоцентрического на экоцентрическое. Однако этот процесс очень длительный, а результат хотелось бы получить уже сейчас. Поэтому уже и есть смысл обратить внимание на экофильные народные традиции по отношению к птицам. Они эмоциональны, доходчивы, не требуют особого умственного процесса по их усвоению. А начинать прививать интерес, любовь и уважение к птицам можно с тех видов, которые были раньше наиболее почитаемы в народе. Экофобные же традиции нужно нейтрализовать, развенчивая их.

Польский этнограф К. Мошинский считает, что у славян к почитаемым и святым птицам относятся: ласточка, аист (особенно у южных славян), жаворонок (в России, Польше), голуби (в России), соловьи (в Белоруссии, на Полесье), кукушки (у сербов и хорватов — святые птицы), журавли (святые в Хорватии), лебеди (в России и Северной Азии), орлы (у балканских славян). За убийство и разорение гнезд этих птиц человека настигает увечье и другие несчастья (Moszynski, 1967).

Интересное анкетирование провел в 1982 г. В. Песков, задав читателям «Комсомольской правды» вопрос — какая птица в вашей республике самая популярная? Оказалось, что в России — скворец, ласточка, снегирь, в Эстонии — ласточка, в Украине — соловей и белый аист, в Белоруссии — белый аист, в Литве — лебедь-шипун, в Грузии — фазан, Азербайджане — фламинго, Молдавии — белый аист, Узбекистане — горлица, Казахстане —орел, Киргизии — улар, Таджикистане — орел (Песков, 1982). А у полярников, наверное, благодаря писателю О. Куваеву — розовая чайка. По легендам манси, чайка спасла Месяц и Солнце, у якутов она — помощник шамана.

Согласно недавним исследованиям Киевского эколого-культурного центра, наиболее популярными дикими птицами в Украине являются: 1 место — белый аист, 2 — орел, 3 — соловей, 4 — ласточка,
5 — голубь, 6 — сокол, 7 — журавль, 8 — ворон, 9 — жаворонок, 10 — чайка (Результаты..., 2003).

Еще один интересный и малоизвестный факт. В 1913 г. московскими зоологами было предпринято привлечение русской православной церкви к охране птиц. Было проведено анкетирование мужских монастырей (Анкета..., 1914). Однако дальнейшие работы оказались прерванными первой мировой войной.

Сказочные, мифопоэтические аргументы и информация о птицах заинтересует любую аудиторию (не говоря уже о детях). Попробуйте донести вашим слушателям, что птицы являются предвестниками божественных и магических знаков, считались духами гор, ветра, озер, рек, обладают способностью предсказывать будущее.

У тунгусов, например, птицы представляют верхнюю часть неба и поэтому Млечный Путь они называют «Птичьим Путем». Малайцы говорят, что душой риса является птица. У индейцев дакота крест символизировал птицу. Для многих народов птицы являлись богами, спутниками, посланниками или тенью богов. Иногда птицы обладали божественным духом. Эти представления еще живы в «коллективном бессознательном» многих людей. Поэтому нужно постараться вернуть птицам их сакральность.

У многих славянских народов культ умерших часто был связан с кормлением птиц. Русские кормили птиц на 40 день, клали зерно на могилы, в Польше кормили диких птиц накануне Рождества (в поминальные дни). Гагаузы на верхушках надгробных памятников делали небольшие углубления для сбора дождевой воды, чтобы поить прилетающих птиц (Moszynski, 1967). Считалось, что души умерших по весне слетают с неба в виде ласточек и поют, сидя на деревьях вблизи родительского дома.

Возникший на основе древних славянских верований о переселении духа умершего в тело птицы птицеохранный обычай существует у лужичан, живущих на Шпрее. После второй мировой войны лужицкой культурологической организацией «Домовина» стал проводиться специальный праздник «Птичий квас». В этот день (25 января) школьники освобождаются от занятий и выставляют за окна миски с кормом для птиц.

Любопытный обычай записан в Грузии. Там существует специальный День птичьей кашицы — «чигис — п’ап’оба». В этот день на крыши домов выставляется кашица, дабы накормить птиц и договориться с ними, чтобы они не портили посевы и плоды деревьев. То есть, с птицами (в данном случае с так называемыми «вредителями») обращались полюбовно, а не с помощью охотничьего ружья.

Интересный случай описал одесский зоолог А.А. Браунер: «... когда на полях и баштанах поселка Красной Знаменки появились вредители, целые стаи черноголовой чайки-гуртовика прилетели и начали истреблять их. Местное население на полях поставило даже сосуды с водой, чтобы гуртовика подольше удержать...» (Браунер, 1929).

С традицией устройства для птиц искусственных гнездовий тесно связана такая как День птиц. Впервые этот праздник был организован в 1894 г. в США, штате Пенсильвания, педагогом из местечка Сип-Сити Чарльзом Бабкоком. Затем его подхватили различные детские Майские союзы по охране птичек, активно действующие в начале века в различных странах Старого и Нового света.

В 1924 г. День птиц одновременно был проведен в Москве, преподавателем Сокольнической биостанции Н. Дергуновым и в Смоленской области, учителем Ермолинской школы Мазуровым. Через несколько лет этот праздник шагал по всей стране. Его поддержал Владимир Маяковский, лично рисовавший плакаты ко Дню птиц, и написавший известное: «Мы ждем вас, товарищ птица, отчего вам не летится». К сожалению, к началу 30-х годов День птиц, как, впрочем, и День леса, был превращен в чисто формальное мероприятие.

А что, может действительно нам стоит попытаться дать вторую жизнь этим и многим другим птицеохранным традициям?